Кто убил Владимира Великого или о бедном Святополке Охаянном....

        А вы знаете что Великого князя киевского Владимира Великого убили? Именно - убили. Дабы привести к власти того, кто бы способствовал укреплению влияния одной соседней страны путем культурного и религиозного порабощения. Ибо Владимир Великий, вопреки распространенному позднее мифу, не крестил Русь. Наоборот - он всячески отстаивал и развивал веру своих предков, что было как кость в горле византийцам и всяким прочим европейцам.

        Потому Владимир был убит, а его законный наследник - Святополк еще и оболган.

Предлагаем отрывок из рукописи новой книги Павла Правого "Владимир. Крещение ложью". Надеемся, ценители истории вытерпят обилие букв в этой публикации.

Прочтение монографий наших уважаемых докторов, профессоров и даже академиков, вызывает законное недоумение еще по одному важному вопросу: что произошло в Киеве летом 1015 года? В своем видении определенных исторических событий профессиональные историки выступают мощной монолитной фалангой, не допуская иной трактовки в общем-то загадочных и таинственных событий.

Дабы не грузить читателей обильным цитированием из Грушевского, Фроянова, Поппэ, Гумилева, Толочко, Яковенко, Соловьева и других авторитетов прошлого и настоящего официальной исторической науки, расскажем как все было по их мнению, буквально двумя фразами.

К весне 1015 года случилась ссора Владимира Великого со своими сыновьями – князем Новгородским Ярославом и князем Туровским Святополком. Причиной ссоры, наверное, было то, что Владимир собирался завещать престол вопреки традиции, не по старшинству, а – любимому сыну, младшему Борису. Уже, вероятно, Великий князь и главнокомандующим армией Бориса сделал, и возле себя держал – тогда, как старших настойчиво удерживал подальше от Киева.

В результате Ярослав и Святополк взбунтовались. Последнего Владимир даже арестовал, видимо, за тайные интриги с поляками и держал в неволе, скорее всего – в Вышгороде. Ярослав же отказался платить Киеву ежегодную дань и стал готовиться к войне. Владимир приказал строить мосты, гатить дороги через болота, но занемог и после долгой и продолжительной болезни, 15 июля 1015 года всей душой отправился на Суд Божий.

Столько курсива мы тиснули здесь, чтобы показать, насколько однозначными и неоспоримыми являются версии наших ученых. Насколько они ясно представляют, что происходило в Руси тех лет.

Но давайте бросим свежий взор дилетанта на проблему. Авось откроется картина, несколько отличающаяся от той, какую нам привыкли рисовать историки-профессионалы. Итак, берем в руки летопись, читаем, анализируем.

«В год 6522 [1014]. Когда Ярослав был в Новгороде, уроков он давал две тысячи гривен от года к году Киеву, а тысячу гривен гридням в Новгороде раздавали. И так давали все посадники новгородские, а Ярослав стал этого не давать в Киев отцу своему. И сказал Владимир: «Расчищайте путь и мосты мостите», - потому что собирался он идти на Ярослава, сына своего, но разболелся» [26].

Казалось бы, все ясно. Суть конфликта – в нежелании Ярослава платить дань Киеву. Точка. Подробности летопись не сообщает. Нам бы уточнить, с какой стати сын и верноподданный Кагана руссов, Великого князя Киевского вдруг отказался выполнять законные требования сюзерена. Не дал – и все. Как говорится, зажал.

А мы вспомним, что князь Новгородский Ярослав не в пустыне жил, а в огромном по тем временам городе, населенном разными людишками. Город – уникальный: Новгород являлся единственной провинциальной столицей, на княжение в которую Рюриковичи приглашались. Решением Веча. Точно так же, как решением Веча их от выполнения служебных обязанностей могли и отрешить. И пусть во времена Владимира приглашение это было формальным – все равно реально все стратегические вопросы, в т.ч. и кадровые, в Руси решал Великий князь, но оно – было. Да и не всегда киевский властитель ради произвола «ломал через колено» тамошнюю знать, часто очень даже считался с ее мнением.

А еще «лучшие мужи» новгородские совершенно ясно себе представляли, что последует после совершенно дурацкого решения Ярослава от уплаты налогов отказаться. И они спокойно наблюдали, как Ярослав ввергает их в опасность войны с войском метрополии, многократно превосходящим их числом и ресурсами?!

Напомним, что Новгород – торговая республика, а война для торговли – что серпом по… прибылям. Посмотрим в историю этого города: когда он решался воевать? Сколько войн – не мелких пограничных стычек или драк на рынках с распоясавшимися варяжскими купцами – а именно полновесных войн вел этот город? Новгород всегда предпочитал именно откупаться от драки. Должно было что-то уж очень большое издохнуть в новгородских лесах, чтобы купчины дали добро на разорительную войну с метрополией, исход которой был ясен им с самого начала.

Нам поясняют: Ярослав прознал, что папашка собирается престол передать вопреки традиции младшему сыну Борису, вот и вскипел. До мифа о передачи власти в обход закона о престолонаследии (не традиции, как нас мякенько убеждают, а именно – закона) мы еще дойдем. Сейчас предположим, что все так и было. Что Ярослав с криком «Борис, ты не прав!» выхватил меч, а новгородцы его поддержали.

Постойте-ка, но ведь чушь полная выходит! Новгородским купцам эти династические разборки Рюриковичей – до лампочки. То княжеские дела – что, где, кто, как… Новгородцы тут при чем, чтобы своей кровью и (главное) своим золотом оплачивать политические амбиции приглашенного ими на княжение Ярослава? Да они бы вытолкали его взашей за городские ворота и дело с концом. Тем более, что этот поступок был бы очень полезен Киеву, а значит, одобрен им и очень может быть, неплохо поощрен.

Вариант, что Ярослав сам-один, волевым волюнтаристским решением оказался от уплаты налогов мы даже не обсуждаем, ибо это за гранью фантастики. Повторяем, это могло случиться где угодно, да только не в Новгороде Великом.

Дальше – больше:

«В год 6523 [1015]. Когда Владимир собирался идти на Ярослава, то Ярослав послал [послов] за море и привел варягов, боясь отца своего» [26].

А это как понимать? Новгородцы согласились не только рисковать головами и кошельками для не совсем понятной им операции по выяснению отношений между Ярославом и его отцом – они еще и ассигновали пару центнеров серебра на оплату наемников? Да еще и не абы каких, а – варягов, которых в прежние времена больше чем по трое одновременно в город не пускали во избежание всяческих неприятностей? А может, Ярослав на своей зарплате сэкономил да и нанял буйных сыновей Норвегии за свой счет? Вполне может быть. Но только сделать он мог это, лишь заручившись поддержкой новгородской знати. Иначе рисковал услышать роковой для себя звон вечевого колокола…
Какой вывод из всего этого делаем? Тут вовсе не на тех двух тысячах гривен свет клином сошелся. Что-то очень серьезное или кто-то очень серьезный заставили новгородцев встать на сторону Ярослава в его конфликте с отцом.

Ответ находим в коротенькой, на первый взгляд, малозначительной фразе Нестора:

«Но Бог не дал диаволу радости, потому, что разболелся Владимир…» (там же).

Из контекста, в котором употреблены эти слова, мы видим, что симпатии летописца явно на стороне… Ярослава. Не дал Бог врагу рода человеческого повеселиться, то бишь законному правителю привести к послушанию сына, который даже и наследником престола-то не был. Наслал болезнь на Владимира, как оказалось – болезнь смертельную. Уничтожил союзника диавола – равноапостольного князя Владимира Крестителя. Возрадуемся же вместо беса мы…

Скажут: летописец имел в виду избежание войны между отцом и сыном. Хорошо, пусть так. Но какой ценой?!

Думайте что хотите, но мы уверены – эта фраза свидетельствует о том, что в этом странном конфликте Церковь занимала отнюдь не созерцательную позицию. Причем позиция была далеко не на стороне Владимира Святославича. Для порядка уточним – не та Церковь, которую поднимал Владимир, а – греческая…

Вот тут нам и возразят: да ведь не один Ярослав восстал против отца. Вон и Святополк, законный наследник престола также поднялся на Владимира. Даже арестован был за это.

Не верьте. Не было такого.

Об аресте Владимира, его жены, а также епископа Римской церкви Рейнберна пишет Титмар Мерзебургский, которому вроде бы не верить мы не можем. Однако тут есть несколько обстоятельств, которые должны учитываться.

Первое. Титмар не сообщает подробностей: из-за чего и как все это произошло.

Второе. В летописях Руси о факте ареста наследника престола нет ни слова, и это очень странно, согласитесь. Как следствие, историки вынуждены домысливать подоплеку событий. И многие из них подозревают, что дело тут не очень чисто и простого объяснения что Святополк, мол, курвий сын и пся крев, «злыгался» с поляками-католиками и задумал вместе с польским крулем Болеславом I своего отца сместить, самому сесть на трон и Русь привести в ярмо Католической церкви.

Тем не менее, именно такое объяснение сейчас превалирует в официальной историографии.

«Ст. Закшевский видит причину конфликта Святополка с Владимиром в симпатиях первого к латинскому духовенству и его проповеди. При этом он ссылается на явления второй половины XI в., когда понятия польское и католическое в глазах православного русского духовенства являлись чуть ли не синонимами.

Близок к этой точке зрения советский исследователь Б. Я. Рамм, который считает, что причиной конфликта была миссия Рейнберна, ставящая своей целью подчинение Киева Риму в церковном отношении, а Рейнберн являлся одновременно и агентом Рима и агентом польского князя. Он же был инициатором заговора, преследовавшего цель свергнуть Владимира и поставить на его место симпатизирующего Римской курии Святополка» [238].

А ведь пан Закшевский не первый, кто мотивы поступков исторического персонажа начала столетия объясняет явлениями, происходившими в конце этого самого столетия. Очень научно.

По нашему мнению, это на самом деле очень натянутая версия. Речь не об интригах католиков – если православные греки, что было мочи, шуровали в Киеве против Владимира и его Церкви, то и Рим как минимум не отставал. Речь об ином – о причастности Святополка к заговору. Ведь о его «симпатиях» к католикам мы знаем лишь из уст самих католиков, которые к тому же (тот же Титмар) имели непосредственное отношение к службе внешней разведки Папы.

Но ведь Святополк был женат на дочери польского короля Болеслава І Храброго! – воскликнет кто-то. И именно Святополк привел в Русь епископа кольдергского Рейндберна, который стал подводить Русь к католичеству!

Все это правда. Но не вся. Во-первых, Святополка женил не кто-нибудь, а сам Владимир Святославич. Женил из политических соображений. И уж будьте уверены, он зорко следил за тем, чтобы римские преподобия не балова̀ли. Во-вторых, Рейндберн был официальным духовником королевны, не более и не менее, а никак не уполномоченным главой Римской церкви на просторах Руси. То, чем он занимался неофициально – другое дело и к Святополку не имеет никакого отношения. Не состоятелен и довод в пользу пропольских настроений молодого князя тот факт, что позднее Болеслав поддерживал Святополка в борьбе с Ярославом за престол. Тут сработал принцип верховенства права: король просто поддерживал законного претендента, понятно, не без политических выгод для себя.

И последнее. Абсолютно невероятно считать, будто бы Болеслав и римские падре рассчитывали внедрить католичество в Руси простой заменой Владимира на Святополка. Ведь Русь – это не один только князь и вряд ли можно было рассчитывать, что вся страна дружными рядами проследует в латинский обряд по одному лишь приказу нового князя – скорее уж Святополка тихонько бы удавили где-нибудь в темном уголке. Болеслав кретином не был и все это прекрасно понимал. Да и вообще пассаж о том, что Рейнберн имел такое грандиозное планов громадьё – это чистой воды домысел некоторых историков, ничем, кроме весьма яркой фантазии, не подкрепленный.

Мы склоняемся к другой версии, высказанной рядом уважаемых ученых:

«Следуя за Титмаром, Грушевский считает, что главной причиной заговора была интрига Болеслава, который, по его мнению, был заинтересован в том, чтобы поднять вражду в семье киевского князя и захватить Червенские города.

О далеко идущих в отношении Руси планах Болеслава Храброго как причине заговора и ареста Святополка и Рейнберна пишет и один из последних исследователей вопроса Н. Н. Ильин, придающий особенно важное значение заговорщической деятельности Рейнберна.

В аналогичном плане решались в основном все эти вопросы и автором этой работы в книге «Древнепольское государство», где миссия Бруно к печенегам, брак Святополка и польской княжны и миссия Рейнберна рассматривались как звенья одной и той же цепи событий, долженствовавших поставить Киев в орбиту польского политического влияния. Причем инициатива в развитии польско-русских отношений приписывалась исключительно Болеславу Храброму» [238].

Все правильно. Исключительно Болеславу. Никак не Святополку. Потому и причин для вражды между ним и отцом не было никакой.

А как же арест? А никак. Владимир, конечно, распорядился задержать всех трех. Но… Никаких сведений о том, что Святополк содержался под стражей нет совершенно. Более того, как мы увидим, в момент смерти Владимира Святополк был жив-здоров и на свободе, пребывал не в вышгородских застенках, как предполагают, а, как и положено наследнику престола – в Киеве, подле умирающего кагана, что свидетельствует о том, что Святополк был признан невиновным в измене. А вот епископу Рейндберну не повезло – умер он в тюрьме. Естественно, совершенно случайно. Упал с нар головой вниз. Бывает...

В общем, считаем, что вражда между Владимиром и Святополком сильно преувеличена. Не в последнюю очередь из-за политических интриг, которые плели греческие священники. Мы уже говорили, насколько им было выгодно сделать из Святополка человека Окаянного, списать на него убийство наследников византийского престола Бориса и Глеба и вообще сделать из него исчадие католического ада.

Так что, давайте договоримся: трагическая личность Святополка Владимировича – это одно, а гнусные интриги римских и греческих шпионов против Владимира и Руси – совершенно другое.

Возвращаемся к дуалистической паре Владимир-Ярослав. У второго по старшинству на тот момент сына Владимира совершенно не было причин исполчаться на отца. Уточним: законных причин. Версия с попыткой воспрепятствовать передаче власти Борису остается лишь версией, не очень обоснованной.

Видимо, чувствуя шаткость своих построений, историки сооружают уже привычную подпорку. В странном поступке Ярослава видят стремление к сепаратизму. Дескать, империя Русь была настолько рыхлой, настолько неустойчивой, что удельные князья стремились к политической и экономической свободе. К феодальной раздробленности.

На первый взгляд, аргумент серьезный: Киев – далеко, скакать до него неделями и даже месяцами надобно, дабы решить какую-то проблему. А действовать зачастую надо было оперативно. Местным князьям ближе была своя рубашка, нежели пурпурный плащ Великого князя, которого было совершенно не видать за сотнями верст дремучего леса. Так и пишут, иногда сознательно передергивая карту (пер. с украинского наш, - П.П.):

«Интересы великого государства требовали централизованной власти и подчинения ей правителей отдельных частей, а эти части, наоборот, стремились к независимости, возможности самим строить свою жизнь. На этой почве начались конфликты между Владимиром и его сыновьями. Двенадцать сыновей, еще в младенческом возрасте, он назначил в отдельные части своей державы, надо думать, дав им в качестве помощников, а иногда руководителей, надежных бояр. Первым, по согласованию Владимира, отделилось княжество Полоцкое, как наследство его жены Рогнеды <…> Там установилась отдельная Полоцкая династия…» [239].

Это такое пишет доктор наук, академик, один из ведущих историков т.н. «государственнической» украинской исторической школы. Раздробленность феодальная, оказывается, началась не в XII веке, и не в конце XI, а – еще при Владимире Великом. Полоцкое княжество отделилось…

Наталья Дмитриевна, рассказывая о возникновении отдельной Полоцкой династии и отделении Полоцка от Руси, ссылается на другое светило науки – академика Д.С. Лихачева. А тот указывает и дату отделения Полоцка – 983 год. И кто-то после этого будет утверждать, что головы академиков набиты креативными мыслями, а не отходами деревообработки?!

В 983 году Изяславу Владимировичу, который числится основателем Полоцкой династии, было от роду 3 – 4 года. Это он-то учредил отдельную династию!? Академику Лихачеву положено было знать, что в 983 году Изяслав юным телом своим пребывал то ли в Киеве, то ли в Белгороде, цепляясь за мамины юбки. Только в 987 году (согласно легенде с покушением Рогнеды на Владимира, которую мы уже рассматривали) он был отправлен в специально выстроенный для этого город Изяслав. И лишь в 989 году он перебирается (под надзором надежных людей Владимира) в Полоцк. Так о каком же отделении Полоцка идет речь, коллеги?! Да вы же сами пишете, что Полоцк «обособился» в 1021 году, при сыне Изяслава – Брячеславе. Которого до конца жизни жестоко обижал Ярослав, то отнимая у него земли, то вновь возвращая. Вы пишете о фактическом обособлении, но никаких доказательств не приводите. Не считать же признаком «обособления» постоянные заварушки за обладание спорными городишками?

Но историки не унимаются. Им все видится противостояние Владимира с сыновьями:

«Имеются основания предполагать, что в сговоре со Святополком был Всеволод, князь Владимиро-Волынский <…> в 995 году он убежал в Скандинавию и там погиб. Д. Лихачев предполагает, что, что сбежал он вследствие разрыва с Владимиром. Возможно, в оппозиции были также Глеб и Мстислав» (там же).

Вот так и пишется наша история. «Имеются основания предполагать» – и дело в шляпе. Готова целая теория глобального заговора сыновей против Владимира. Самостийности Мстиславу в его Тмуторокани захотелось.

А знаете, уважаемый Читатель, сколько лет было Всеволоду Владимировичу, когда он ссорился с Владимиром из-за жгучего желания править самостоятельно, и в результате той ссоры бежал в Скандинавию, где и был, по преданию, сожжен в бане княгиней Сигерд Гордой? Одиннадцать. Вот такой сепаратист малолетний возник пред обалдевшим Великим князем Киевским.

Наталью Дмитриевну Полонскую-Василенко и Дмитрия Сергеевича Лихачева уже ни о чем не спросишь, мир их праху. Потому вопрос свой адресуем тем профессионалам от истории, кто их взгляды поддерживает и развивает: расскажите нам, недоверчивым, как мог вступить в сговор со Святополком в 1014 году Всеволод, если он сгорел в шведской сауне за двадцать лет до того? Во сне с того света являлся, или как?

Рассматривая проблему, следует учитывать и некоторые внешнеполитические обстоятельства. Как-то не очень охотно наши ученые мужи вспоминают, что именно в 1013 году Болеслав Храбрый затеял военный поход в Русь. Поход, окончившийся ничем. И если мы отбросим досужие вымыслы, то тотчас же вынуждены будем признать: именно тогда Владимир задержал по подозрению в государственной измене Святополка, его жену и ейного духовника-епископа. И провел честное расследование, в ходе которого была доказана невиновность наследника и вскрыты козни коварного латинянина. Из этого следует, что Святополк не скакал ночами в Новгород к брату; не обсуждали они за бокалом хмельного пенного планы низложения законного государя; не собирали тайком лихих ребят из Швеции и Норвегии для похода на Киев…

В общем, версия ученых мужей о дружном вступлении сыновей в конфликт с Владимиром то ли из-за желания самодержавно править в своих землях, то ли из-за стремления помешать «какому-то политически не выгодному им шагу Владимира» типа назначения любимым наследником Бориса – не подтверждается ничем.

Но что тогда? В чем искать причину странного выступления Ярослава против законного сюзерена? Учитывая дивную фразу о Боге, который не дал праздник праздновать диаволу, можем сказать определенно: тут явственно ощущается дух мирры, ладана и пресных просфор. Явно батюшки поработали. Мы это увидим дальше.

«Владимир же разболелся, а в сие время находился у него [сын его] Борис. И когда печенеги шли на Русь, он послал против них Бориса, а сам страдал весьма» [26].

Вот дошла очередь и до Бориса. Нам настойчиво твердят, что именно в назначении его на должность главнокомандующего армией другие сыновья кагана Владимира увидели признаки желания передать верховную власть именно ему. Потому и восстали.

Только ведь Ярослав поднял бузу в 1014 году, а Бориса на войско поставили в 1015-м. Не «бьется» хронологически. Кроме того, тут ясно говорится о том, что Борис не командовал армией – его поставили временно, отражать нападение печенегов. У казаков это называется наказной атаман, то бишь, полевой командир.

Возразят: если, как мы утверждаем, рядом был реабилитированный Святополк, то ему, как наследнику, и командовать, а не Борису. Это ли не свидетельство благоволения Владимира к младшенькому?

Нет, друзья, это – не свидетельство. Как раз наоборот, это говорит о том, что Владимир видел в качестве наследника престола именно Святополка. Почему? Все очень просто. Великий князь тяжело болен. Потому государственными делами вместо него кто-то должен был заниматься. Этот кто-то был ни кто иной, как наследник – как же иначе? И мы видим, что это был именно Святополк. Проходил, так сказать, стажировку на должности. А отбивать нападение печенегов послали младшего брата. Наоборот сделать было никак нельзя, так как болезнь правителя у всех народов и во все времена считалась форс-мажорным обстоятельством, которое ввергает страну в неопределенность и отсылать куда-то в степь наследника, мягко говоря, не очень разумно.

Вот так и не  иначе, дорогие дамы и господа: Святополк – и.о. царя, а младшенький – на Бахмутском шляху.

Читаем летопись дальше. Воистину, если пользоваться серыми клеточками в мирных целях, а не в стремлении подогнать исторические события под шаткие теории, даже сфальсифицированная стократно хроника открывает вещи удивительные.

«Умер же Владимир, князь великий, в [селе] Берестове, и утаили [смерть] его, потому что Святополк был в Киеве. И ночью же, разобрав межь покоями помост [и] в ковер завернув, веревками опустили его на землю. И, положив его на сани, отвезли его и поставили его в святой Богородице - в церкви, которую он сам построил. Когда же узнали об этом люди, то сошлись без числа. И оплакивали его бояре яко заступника земли их, [а] убогие - яко заступника и кормильца. И положили его во гробе мраморном, спрятавши тело его, блаженного князя, с плачем» [26].

Воистину – зубодробительные сведения, без натяжек!

Самое простое здесь – перевозка тела санями в летний зной. Не спешите смеяться. На самом деле это – старинный обычай, который и сейчас сохранился в некоторых провинциях Украины и даже России.

Интересно другое. Умирал каган руссов, Великий князь Киевский Владимир почему-то не в своих палатах на Замковой горе, а в селе. Наложниц, понятно, там уже давно не было. Тогда как туда попал князь? Почему его держали(?) там? Вместо него в Киеве находится Святополк. Как это понимать? Если наша версия относительно того, что Святополк Владимирович на тот момент официально исполнял обязанности Великого князя верна, тогда все сходится: наследник руководит страной, а сюзерен, никому не мешая, лечится в летней резиденции, на свежем воздухе, окруженный кучей докторов и других полезных в данном случае, но крайне не желательных при дворе, людей. Но ведь нас настойчиво убеждают, что Святополк был в опале и даже содержался в Вышгороде!

А вот в то, что бояре утаили смерть Владимира – верим. Заговорщики всегда так делают. Тяжелая болезнь Великого князя как раз в момент кризиса власти в стране – это не случайность. «Заболел» Владимир как раз вовремя. Возникает вопрос, зачем понадобилась такая сложная операция как разборка стен, спуск тела на шнурах… Что это? У нас нет приемлемого объяснения. На ум приходит только фантастическая версия о том, что лица, вспомоществовавшие переселению Великого князя в лучший из миров, считали его… ведьмаком.

Смешно? Да, смешно. Но другого варианта не наблюдается. По народным поверьям, ведьмак (кстати, в славянской мифологии персонаж скорее положительный) не может умереть, пока не выставят окно, не разберут стену, крышу и т.п. После этого, дабы он после смерти не превратился в вурдалака, ведьмаку следует отрубить голову и загнать в рот осиновый кол. А чтобы не измазать все покои и сани кровью, тело завернули в ковер. По той же причине, киевлянам тела то ли не показали вообще (спрятали в саркофаг), то ли максимально укрыли покрывалом или чем-то подобным. Это было вполне возможно сделать, если в числе заговорщиков был священник высокого сана – объявил народу: «так положено», и пусть любуются на закрытую наглухо гробницу.

Несомненно, большинство из вас, друзья, объявят это все бредом сивой кобылы и правы будут: это уже слишком. Но сыщутся и такие, кто примет эту версию, несмотря на ее чудовищную, со всех сторон нелепость.

Почему-то мы считаем батюшек Средневековья людьми просвещенными. Это далеко не так. Особенно это касается попов православных. Припоминаем, как епископ Новгородский гонял бесов, обнаружив в земле стеклянные бусины. Представим себе: Владимира травят. Несколько раз. И каждый раз доза яда – смертельна. А он никак не помирает. Мучается страшно, корчится от боли, вопит (потому и удалили его из княжеских покоев в деревню), а смерть никак не наступает. Вот тут и подумалось кому-то из православных заговорщиков: точно – ведьмак. Тем более, что веры он – «не истинной», а еретической, т.е. стопроцентно диавольский слуга…

Фантастика? Наверное. Сказка, в которой ложь, но и добрым молодцам, нам с вами, намек и урок…

На какой версии стоим мы? Не подумайте, что если автор сего труда выдвинул в качестве объяснения чудесам, описанным в летописи, историю с князем-ведьмаком, он есть ее горячий сторонник. Вовсе нет. Но мы должны искать наиболее непротиворечивое объяснение, а оно, к сожалению, если принять на веру рассказ Нестора, лежит уже за гранью нашей реальности. В мире вурдалаков и русалок.

И если вы думаете, что трезвомыслящие академики придумали более логичное и реальное объяснение этой истории, то ждет вас великое разочарование. Их интерпретация еще невероятнее.

В комментариях к тексту своего перевода летописи Леонид Махновец дает объяснение, выдвинутое академической наукой:

«События эти толкуют так. Святополку, который в момент смерти Владимира находился в Киеве, нужно было выиграть день-два, чтобы устроить дела захвата престола. Он приставил стражу к покойному отцу, чтобы скрыть его смерть. Но бояре, противники Святополка и сторонники Бориса, вывезли тело Владимира, и все киевляне узнали о его кончине» [26].

Понятное дело, и тут подлец Святополк поработал – больше некому. Очень удобно – на мертвеца все гнусности валить. Он-то ответить не может. Хорошо, придется сделать это за него.

Великие мужи от исторической науки! Ну, вы же умные,  образованные люди! Вы же формальную логику изучали! Вы же толстенные умные книжки пишете, которые и читать-то сложно из-за мудреных словей! Так включите же этот самый ум и эту самую логику!

По вашей версии, Святополк находится в крепкой опале. Владимир ему не доверяет. Он собирается передать власть Борису. Даже поссорился уже капитально с Ярославом из-за этого. О намерениях кагана хорошо известно всем при дворе, и боярам, которые в команде Бориса, и тем, кто ставит на Святополка, и сторонникам Ярослава, иначе с чего бы им бунтовать, если это тайна за семью печатями им недоступная. Осознавая, что намерение это идет вразрез с законами, обычаями и традициями, ближние Бориса должны были сделать все для того, чтобы ни один приспешник опального негодяя (и Ярослава тоже) не появился в радиусе километра от постели больного князя! Об этом они должны были позаботиться в первую очередь!

Вместо этого что видим? Мы видим, как люди Бориса тайком из-за угла подглядывают над бандой предателей – внимание(!) – сторонников польского наймыта, оккупировавших княжеские покои. А сам Владимир куда смотрел? Мог бы и рыкнуть в перерывах меж рвотными позывами.

Борис и его сторонники предстают перед нами эдакими непроходимыми дурнями, лузерами, не имеющими в Киеве ни власти, ни влияния, не способными мощным пинком указать направление движения агентам Болеслава. Но тогда, граждане профессиональные историки,  получается, что весь Киев, вся киевская знать была на стороне Святополка, что вы, конечно, отрицаете напрочь.

А и вправду, были ли силы у Бориса, дабы обеспечить безопасность последних дней Владимира? Или младшенький действительно был немощен и кроток аки агнец закланный?

Честно признаем – силы были. И не чета какому-то Святополку, который перебежками передвигался по темным углам. Вы же, уважаемые профессиональные историки, пишете о том, что Борис командовал всей княжеской дружиной! Это вам не фунт изюма. Это, дорогие профессиональные историки, – тот политический лом, супротив которого, как известно, приемы карате, бокса и борьбы нанайских мальчиков бессильны. И Борис, попрощавшись с больным отцом, перед тем как выступить в поход, должен был оставить при необходимости и целый полк в качестве охраны во главе с особо преданными воеводами и строгим приказом «абы кого не пущать». Откуда же появилась охрана Святополка? Она могла оказаться там только в одном случае – если бы Борис Владимирович и его сторонники были непроходимыми клиническими идиотами. Если это так, то такого не жалко. Правильно его Святополк и скинул. Ибо идиот на троне – смерть государству.

Да, и еще одно. Граждане профессиональные историки, а вы когда-нибудь видели труп, пролежавший в июльскую жару, в закрытом помещении два дня? Вы знаете, во что он превращается? Потому

«Летом русские хоронили очень скоро - обыкновенно в течение 24 часов по смерти, и нередко скончавшийся утром был уже погребен при заходе солнца. Время похорон по обыкновению назначал священник…» [240].

Теперь зайдем вот с какой стороны. Давайте представим себе душную ночь с 15 на 16 июля 1015 года. Темные палаты летней резиденции Великого князя. В одном из покоев лежит тело. Конечно же – в одиночестве, ибо Святополк, словно по заказу, сделал все для того, чтобы сторонники Бориса могли беспрепятственно пробраться и выкрасть князя. Стража стоит за крепко запертой дубовой дверью. И на крыльце. Свободная смена дремлет тут же, в помещении для охраны. Тишина, только крысы скребутся где-то в подполе, подбираясь к княжескому салу.

И вот, под покровом ночи люди в черных балаклавах бесшумно перемахивают через тын, борзо карабкаются по стенам, протискиваются в окошки (кто-нибудь видел какого размера окна в деревянных теремах?) и таким способом проникают к телу. Потом они заворачивают князя в ковер, топорами взламывают пол и стену (которая, обратим внимание, из бревен сооружена), пропихивают труп в окошко, спускают веревками на землю… А потом? У входа – охрана, выставленная Святополком. Двор тоже патрулируется. Как пролегал дальнейший маршрут? Не иначе как росские ниндзя легко, словно бесплотные тени, перелетают через ограду с телом на руках, а там уже ждут сани. Как говорится, дело техники. Охранники же, естественно, не видят и не слышат ничего. Даже стука топоров о стену. Они лишь лениво зевают, почесываются да звезды в небе считают.

А как объясняют отсутствие подле тела кого-либо из родственников, слуг и соратников покойного? По традиции, тело нельзя оставлять tet-a-tet с госпожой Ночь.

«Покойного, как и умирающего, ни в коем случае нельзя было оставлять одного. Необходимо стеречь его от нечистой силы, от «бесов» (тм же).

Для этого и сейчас даже специально нанимают старушек, чтоб те читали над покойным Псалтырь. А тут мы видим совершенно фантастические обстоятельства, которых не могло быть в принципе.

А теперь, внимание вопрос! Знаете ли Вы, уважаемый Читатель, как отреагировал князь Борис на все произошедшее, вернувшись из похода? Прежде всего, смотрим на обстановку в городе:

«Святополк сел в Киеве после отца своего, и созвал киевлян, и стал имущество им давать. Они брали, и не было сердце их с ним, потому что братья их были с Борисом» [26].

Итак, кажется, все предельно ясно. Святополк, так сказать, явочным порядком, захватил власть. Мотивировал это тем, что он – законный наследник. А чтобы киевляне его приняли, стал задабривать их подарками. Да все напрасно: киевляне – хитрые хохлы, пакеты с гречкой берут, а любовью к законному князю не пылают. Все ждут чего-то. Или кого-то. В общем, ситуация для восстания назрела.

Возвращается Борис. Напоминаем на всякий случай – во главе огромной дружины. Вот тут бы ему и цапнуть узурпатора за причинное место! Вот тут бы и напомнить о завещании отца. Вот тут бы и перевешать всех бояр, осмелившихся тело кагана(!) руссов, Великого князя Киевского, словно труп какого-то бомжа по ночным дорогам, завернутым в ковер, таскать.

Но что это?

«И стал на [реке] Альте, придя, [и] сказала ему дружина отца: «Вот дружина у тебя отца и вои. Пойди сядь в Киеве на столе отчем». Но он сказал: «Не будет того, [чтобы] мне поднять руку на брата старшего. Когда отец мой умер, то сей мне будет вместо отца». Услышав, воины разошлись от него…» (там же).

Ему уже и бояре, и дружинники напрямую говорят, без обиняков: давай, чего медлишь, сейчас мы этих товарищей погоним туда, где им и следует быть – к их поганым ляхам. И Киев весь за нас. И дружина нетерпеливо с ноги на ногу переминается, топориками поигрывая. Чего же тебе еще? Но Борис оказался слюнтяем. Не на того Владимир ставку сделал…

Так вот, уважаемые, не было всего этого. То есть, ничего не было вообще. Не оставлял Владимир престол Борису. Не скрывал его смерть Святополк. Не похищали тело кагана верные люди. Не везли под покровом ночи в Десятинку. Не клали в саркофаг втайне от люда киевского. Не отсутствовал Борис в странном походе, когда печенегов «не нашел». Враки все это.

На самом деле Владимир был искусно отравлен так, что все выглядело как болезнь и умер в Берестове, при большом стечении бояр, воевод и князей удельных. При сыновьях. Не потому что те собрались полюбоваться на агонию – тут другая причина.

В те времена существовал строгий закон и обычай – вассальная клятва наследнику престола приносилась тут же, едва закрывались очи старого князя (короля, султана, императора, ect.). Делалось это как раз во избежание нелепых недоразумений в виде заговоров, попыток посадить на трон собственного ставленника и т.п. Потому Борис, буде он объявлен наследником престола, должен был денно и нощно дежурить у постели больного. Да и целая туча киевской политической элиты должна была быть готова в любой момент, по первому зову скорохода, явиться в княжеские покои. Клясться. А часто наиболее влиятельных и знатных держали тут же, под рукой, определив на житие в свободные палаты и питая из княжеских кладовых и винных погребов. Это и форма высказывания уважения со стороны будущего наследника, и ненавязчивая форма ареста, на всякий пожарный…

Очевидно, что на самом деле вассальная клятва была произнесена как раз Святополку. Поклялся, в том числе, и Борис, что прямо видим в тексте. А  в поход тот мнимый его отправили летописцы, чтобы сочинить версию об узурпации Святополком власти. Иначе пришлось бы объяснять, где шатался Борис, пока отец умирал, и почему позволил при подавляющем превосходстве сил захватить власть. Потому не только поход выдумали (может, он и был, только немного раньше закончился), но и то стояние на реке Альта – дескать, кроткий мудрый Борис, узнав, что Святополк уже объявлен Великим князем (т.е. в том числе ему присягнула киевская элита), отказался от борьбы, дабы не лить братнюю кровь.

Кстати, то обстоятельство, что события на Альте 1015 года выдуманы, легко доказывается. Это летописец просто прием такой литературный применил – неотвратимость кары Божьей. В битве на реке Альте спустя четыре года после смерти Владимира Великого его сын Ярослав разобьет войска Святополка Окаянного. Так сказать, где предательство и зло зародилось, там Господь его и покарал.

Мы помолчим относительно того, как воспринимать подобные совпадения.

Вам понравился отрывок? В книге "Владимир. Крещение ложью"  подвергается жестокому, беспощадному анализу и критике многое из того, чему вас учили в школе. Не были Рюриковичи варягами-язычниками. Не крестил Владимир Великий Русь в 988 году. И вовсе не Святополк убил князей Бориса и Глеба - тут надобно других виновников искать.
Условия подписки на книгу: http://pavlopraviy.blogspot.com/2015/10/blog-post_20.html